Обрыв где я играя читать. Сочинение «Эпичность поэм Твардовского. высшей квалификационной категории

В последних поэмах Твардовский говорит уже не от лица того или иного персонажа, но с позиции умудренного опытом современника. Так создается обобщенный образ гражданина-поэта, ответственного «за все на свете». «Эстетика Александра Твардовского исходит из сознания народного идеала. Его муза - голос народной совести. И за всем этим стоит твердое убеждение, что народ - это не «масса», а люди, каждый из которых - личность, достойная счастья.

Твардовский - весь продолжение большой традиции русской литературы. И народностью идеалов, и светом гуманизма, и готовностью все доброе принять, как свое, и ощущением открытых просторов, и безбрежности далей духовного развития»1,-пишет В. Огнев. Подводя итоги сказанному, следует обратить внимание старшеклассников на то, что поэзия Твардовского кровно связана с русской классической литературой - с Пушкиным, Некрасовым, Л. Толстым. Твардовскому дороги судьбы народа. Он опирается на народное самосознание. Он поэтизирует прекрасные свойства народного характера. Твардовский понимает, что за время власти народ стал иным, значительно более сознательным, просвещенным, чем в старой России. Воссоздавая народный строй мысли, характер простого человека, чувства крестьянина, го-зоря от имени народа, опираясь на народную точку зрения, Твардовский возвышает их. Большое место в поэме «За далью - даль» занимают обращения к другу-читателю:

* …Я находил в тебе опору,
* Мой друг и высший судия.
* Я так обязан той подмоге
* Великой - что там ни толкуй…

«Когда читаешь Твардовского,- пишет С. Я. Маршак,- кажется, будто сам народ говорит о себе, говорит богато, красочно, щедро, подчас мешая слезы со смехом…»1

Твардовский неизменно верен теме высокого патриотизма:

* Но во всей Отчизне славной
* Нет такого уголка,
* Нет такой земли, чтоб равно
* Мне была не дорога…
* «Есть обрыв, где я, играя…»

Эта же тема наполнена новым содержанием в стихотворениях 1941 - 1945 годов:

* Я долю свою по-солдатски приемлю.
* Ведь если бы смерть выбирать нам, друзья,
* То лучше, чем смерть за родимую землю,
* И выбрать нельзя…
* «Пускай до последнего часа расплаты…»

Стихотворения послевоенных лет проникнуты верой в светлое будущее народа и любовью к Родине.

* Спасибо, моя родная Земля, мой отчий дом,
* За все, что от жизни знаю,
* Что в сердце ношу своем…
* И дерзкий порыв по нраву,
* И сил не занимать,
* И свято на Подвиг право
* Во имя твое, во славу
* И счастье, Отчизна-мать…
* «Спасибо, моя родная…»

Поэту свойственно «твердое сознание» личной причастности к народной судьбе, сознание честно выполненного долга. Необыкновенная простота, естественность стиля Твардовского являет собой не что иное, как высокое поэтическое мастерство, которое позволяет поэту не только проникнуть в тайну народного восприятия окружающей действительности, но и высказать ее так, как высказал бы народ. Эту особенность своего творчества подчеркивал и сам поэт:

* Я волен речь вести свободно,
* Как тот солдат, с кем был в бою,
* С кем пыль глотал в страде походной
* И чьим поэтом состою…

Следует иметь в виду, что кажущаяся простота произведений Твардовского обманчива. Он, как поэт огромной величины, открывается по-настоящему глубоко не сразу, а только после повторных прочтений, обдумываний. Важно обратить внимание на множество слов, привычных и простых, приобретающих в стихах Твардовского необычайную гибкость, многозначность. Например, слово «земля» означает: планета, страна, государство, Родина, реальная действительность - горизонт, клочок земли, территория с угодьями, объект труда, почва, пахота…

* И если б было суждено
* На баррикадах пасть,
* В какой земле - мне все равно,
* За нашу б только власть…
* Земля!
* От влаги снеговой
* Она еще свежа.
* Она бродит сама собой
* И дышит, как дежа…
* Земля!
* На запад, на восток,
* На север и на юг
* Припал бы, обнял Моргунок,
* Да не хватает рук

Столь же многозначны у Твардовского слова «даль», «дом»; «дорога», «огонь» и пр. Ориентируясь на простую разговорную речь, поэт вводит дружеские обращения («брат», «дружище», «нам»). Для него характерны короткие динамичные обороты речи, свойственные устному разговорному языку («ружья в руки - и воюй», «но наса - свой народ», «где-нибудь да будет край»), краткие афористические выражения, которые читаются как пословицы.

1. Новое!

   В творчестве Твардовского запечатлены основные вехи разви­тия советской страны: коллективизация, Великая Отечествен­ная война, послевоенное возрождение. Это поэт - советский по сути своей, но, вместе с тем, в его поэзии находят место и общечеловеческие...

Произведения А. Т. Твардовского о войне - это не только память о прошлом, не только история, которую нельзя забывать. Это живое участие поэта в нашей жизни, напоминание о долге человека перед обществом. Самое яркое произведение А. Т. Твардовского,...

Ему недоставало еретичества, чтобы стать гением. Ф. Абрамов Александр Трифонович Твардовский родился на Смоленщине в тысяча девятьсот десятом году. Долгими зимними вечерами в семье любили читать вслух Пушкина, Лермонтова, Некрасова,...

Поворотными для поэта А. Твардовского стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический голос его приобретает ту силу, ту подлинность переживаний, без которой невозможно настоящее творчество....

21 июня 100 лет назад родился (1910-1971) поэт А.Т. Твардовский . Автор поэм "Василий Теркин","Теркин на том свете", "За далью - даль", "Страна Муравия", "По праву памяти", "Дом у дороги". У Александра Твардовского есть замечательные лирические произведения, такие как "Я убит подо Ржевом", "Я знаю, никакой моей вины" и др. Вот некоторые из них.

"......Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке:
- Вот стихи, а все понятно,
Все на русском языке..."

Сельская хроника

***
Есть обрыв, где я, играя
Обсыпал себя песком.
Есть лужайка у сарая -
Там я бегал босиком.

Есть речушка - там я плавал,
Как, бывало, не дыша,
Там я рвал зеленый явор,
Плетки плёл из камыша.

Есть береза вполобхвата,
Та береза на дворе,
Где я вырезал когда-то
Буквы САША на коре...

Но во всей Отчизне славной
Нет такого уголка,
Нет такой земли, чтоб равно
Мне была не дорога.

Молодой, веселый, важный
За рулем шофер сидит.
И, кого ни встретит, каждый
Обернется поглядит.

Едет парень, припорошен
Пылью многих деревень.
Путь далекий, путь хороший.
По садам цветет сирень.

В русской вышитой рубашке
Проезжает он селом.
У него сирень в кармашке,
А еще и на фуражке,
А еще и за стеклом.

И девчонка у колодца
Скромный делает кивок.
Журавель скрипит и гнется,
Вода льется на песок.

Парень плавно, осторожно
Развернулся у плетня.
- Разрешите, если можно,
Напоить у вас коня.

Та краснеет и смеется,
Наклонившись над ведром:
- Почему ж? Вода найдется,
С вас и денег не возьмем. -

Где-то виделись, сдается?...
А вода опять же льется,
Рассыпаясь серебром.

Весь - картина,
Молодчина
От рубашки до сапог.
Он, уже садясь в кабину,
Вдруг берет под козырек.

На околице воротца
Открывает сивый дед.
А девчонка у колодца
Остается,
Смотрит вслед:
Обернется или нет?..

***

***
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,-
Речь не о том, но все же, все же, все же...

Сочинение

В последних поэмах Твардовский говорит уже не от лица того или иного персонажа, но с позиции умудренного опытом современника. Так создается обобщенный образ гражданина-поэта, ответственного «за все на свете». «Эстетика Александра Твардовского исходит из сознания народного идеала. Его муза - голос народной совести. И за всем этим стоит твердое убеждение, что народ - это не «масса», а люди, каждый из которых - личность, достойная счастья.

Твардовский - весь продолжение большой традиции русской литературы. И народностью идеалов, и светом гуманизма, и готовностью все доброе принять, как свое, и ощущением открытых просторов, и безбрежности далей духовного развития»1,-пишет В. Огнев. Подводя итоги сказанному, следует обратить внимание старшеклассников на то, что поэзия Твардовского кровно связана с русской классической литературой - с Пушкиным, Некрасовым, Л. Толстым. Твардовскому дороги судьбы народа. Он опирается на народное самосознание. Он поэтизирует прекрасные свойства народного характера. Твардовский понимает, что за время власти народ стал иным, значительно более сознательным, просвещенным, чем в старой России. Воссоздавая народный строй мысли, характер простого человека, чувства крестьянина, го-зоря от имени народа, опираясь на народную точку зрения, Твардовский возвышает их. Большое место в поэме «За далью - даль» занимают обращения к другу-читателю:

* …Я находил в тебе опору,
* Мой друг и высший судия.
* Я так обязан той подмоге
* Великой - что там ни толкуй…

«Когда читаешь Твардовского,- пишет С. Я. Маршак,- кажется, будто сам народ говорит о себе, говорит богато, красочно, щедро, подчас мешая слезы со смехом…»1

Твардовский неизменно верен теме высокого патриотизма:

* Но во всей Отчизне славной
* Нет такого уголка,
* Нет такой земли, чтоб равно
* Мне была не дорога…
* «Есть обрыв, где я, играя…»

Эта же тема наполнена новым содержанием в стихотворениях 1941 - 1945 годов:

* Я долю свою по-солдатски приемлю.
* Ведь если бы смерть выбирать нам, друзья,
* То лучше, чем смерть за родимую землю,
* И выбрать нельзя…
* «Пускай до последнего часа расплаты…»

Стихотворения послевоенных лет проникнуты верой в светлое будущее народа и любовью к Родине.

* Спасибо, моя родная Земля, мой отчий дом,
* За все, что от жизни знаю,
* Что в сердце ношу своем…
* И дерзкий порыв по нраву,
* И сил не занимать,
* И свято на Подвиг право
* Во имя твое, во славу
* И счастье, Отчизна-мать…
* «Спасибо, моя родная…»

Поэту свойственно «твердое сознание» личной причастности к народной судьбе, сознание честно выполненного долга. Необыкновенная простота, естественность стиля Твардовского являет собой не что иное, как высокое поэтическое мастерство, которое позволяет поэту не только проникнуть в тайну народного восприятия окружающей действительности, но и высказать ее так, как высказал бы народ. Эту особенность своего творчества подчеркивал и сам поэт:

* Я волен речь вести свободно,
* Как тот солдат, с кем был в бою,
* С кем пыль глотал в страде походной
* И чьим поэтом состою…

Следует иметь в виду, что кажущаяся простота произведений Твардовского обманчива. Он, как поэт огромной величины, открывается по-настоящему глубоко не сразу, а только после повторных прочтений, обдумываний. Важно обратить внимание на множество слов, привычных и простых, приобретающих в стихах Твардовского необычайную гибкость, многозначность. Например, слово «земля» означает: планета, страна, государство, Родина, реальная действительность - горизонт, клочок земли, территория с угодьями, объект труда, почва, пахота…

* И если б было суждено
* На баррикадах пасть,
* В какой земле - мне все равно,
* За нашу б только власть…
* Земля!
* От влаги снеговой
* Она еще свежа.
* Она бродит сама собой
* И дышит, как дежа…
* Земля!
* На запад, на восток,
* На север и на юг
* Припал бы, обнял Моргунок,
* Да не хватает рук

Столь же многозначны у Твардовского слова «даль», «дом»; «дорога», «огонь» и пр. Ориентируясь на простую разговорную речь, поэт вводит дружеские обращения («брат», «дружище», «нам»). Для него характерны короткие динамичные обороты речи, свойственные устному разговорному языку («ружья в руки - и воюй», «но наса - свой народ», «где-нибудь да будет край»), краткие афористические выражения, которые читаются как пословицы.

В годы войны Твардовским были написаны такие шедевры лирики, как «Две строчки» (1943), «Война - жесточе нету слова...» (1944), «В поле, ручьями изрытом...» (1945), «Перед войной, как будто в знак беды...» (1945) и др., которые впервые были опубликованы в январском номере журнала «Знамя» за 1946 год. Как точно заметил в связи с этой публикацией критик А. Макаров: «Облик войны предстает в них более сложным и суровым, мы бы сказали, более реалистическим, а сам поэт раскрывает перед читателем новые стороны своей гуманной души».

В этих стихах глубоко проникновенно и с большой впечатляющей силой обнажается трагическое лицо войны.

Такова небольшая на первый взгляд стихотворная зарисовка «Две строчки», пронизанная горькими воспоминаниями о предшествовавшей Великой Отечественной войне непродолжительной, но обернувшейся немалыми бессмысленными жертвами финской зимней кампании 1940 года:

Из записной потертой книжки

Две строчки о бойце-парнишке,

Что был в сороковом году

Убит в Финляндии на льду.

Лежало как-то неумело

По-детски маленькое тело.

Шинель ко льду мороз прижал,

Далеко шапка отлетела.

Казалось, мальчик не лежал,

А все еще бегом бежал,

Да лед за полу придержал...

И здесь это воспоминание, описание, почти дневниковая запись обрывается многоточием. А после невольной паузы переходит в глубоко лирическое размышление, острое переживание, вызванное двумя полустертыми строчками в записной книжке сорокового года:

Среди большой войны жестокой,

С чего - ума не приложу, -

Мне жалко той судьбы далекой,

Как будто мертвый, одинокий,

Как будто это я лежу,

Примерзший, маленький, убитый

На той войне незнаменитой,

Забытый, маленький, лежу.

Эти вроде бы простые и непритязательные стихи отмечены глубиной исповедаль- ности, личного авторского чувства и самораскрытия.

И вместе с тем они исполнены пронзительной боли за каждую так слепо и беспощадно оборванную человеческую жизнь. Жестокая память о войне и предвоенных испытаниях несет в лирике Твардовского мощный заряд трагического гуманизма. Это качество отчетливо проявилось в одном из лучших стихотворений цикла «Стихи из записной книжки» (1941-1945):

Перед войной, как будто в знак беды,

Чтоб легче не была, явившись в новости,

Морозами неслыханной суровости

Пожгло и уничтожило сады.

На первый взгляд речь идет прежде всего о природе. Причем сразу впечатляет сила изобразительности («...Торчащие по-зимнему, по-черному // Деревья, что не ожили весной»), личностный характер переживания («И тяжко было сердцу удрученному...»). Важно, однако, подчеркнуть глубину и силу художественного обобщения, философско- поэтической концепции, когда за непосредственно изображаемым и переживаемым встает нечто большее. На это наталкивают весь ход развития мысли-переживания и конечно же заключительная строфа, а также особо выделенная последняя строка стихотворения:

Прошли года. Деревья умерщвленные С нежданной силой ожили опять,

Живые ветки вы дали, зеленые...

Прошла война. А ты все плачешь, мать.

На протяжении всего стихотворения развертываются непростые ассоциативные связи социально-исторических и природных явлений. За погибшими деревьями видятся иные жертвы - военные, и не только...

Они, деревья, не просто вымерзли: их «пожгло и уничтожило» (второе слово появилось только в издании 1954 года), их - а ведь они «избранные, лучшие» - постиг «гибельный удар», деревья были «умерщвлены», и это было «перед войной», о чем говорится в начале стихотворения, и это - «знак беды». Трагические ассоциации и контраст сфокусированы в последней строфе, где противопоставлен вечное обновление природы и невосстановимость людских потерь - все, чего лишилась родина-мать.

Творчество Твардовского первых послевоенных лет пронизано тем особым чувством, состоянием души, которое поэт в одном из стихотворений назвал «жестокой памятью». Подвиг народа, простого солдата раскрывается с особым драматизмом и силой личностного сопереживания, ощущения себя на месте каждого из павших.

«Стихи эти, - отмечал сам автор, - продиктованы мыслью и чувством, которые на протяжении всей войны и в послевоенные годы более всего заполняли душу. Навечное обязательство живых перед павшими за общее дело, невозможность забвенья, неизбывное чувство как бы себя в них, а их в себе, - так приблизительно можно определить эту мысль и чувство».

Эти слова сказаны Твардовским по поводу стихотворения «Я убит подо Ржевом» (1945-1946), написанного от первого лица:

Я убит подо Ржевом,

В безыменном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки, -

Точно в пропасть с обрыва -

И ни дна ни покрышки.

Условная форма - монолог павшего воина - избрана поэтом не случайно:

«Форма первого лица в “Я убит подо Ржевом” показалась мне наиболее соответственной идее единства живых и павших “ради жизни на земле”».

Горький и жестокий мотив воспоминания о полегших на поле брани разрешается обновленным чувством безграничной любви к жизни, за которую погиб солдат.

Большая советская энциклопедия: Твардовский Александр Трифонович , русский советский поэт и общественный деятель. Член КПСС с 1940. Сын сельского кузнеца. Учился в Смоленском педагогическом институте; в 1939 окончил Московский институт истории, философии и литературы (МИФЛИ). Писать стихи начал с раннего детства; с 1924 - селькор, печатавший в местных газетах корреспонденции, стихи, очерки. Судьба крестьянина в годы коллективизации - тема первых поэм Т. «Путь к социализму» (1931) и «Вступление» (1933), «Сборника стихов. 1930-1935» (1935), повести «Дневник председателя колхоза» (1932) - с наибольшей художественной силой воплотилась в поэме «Страна Муравия» (1936; Государственная премия СССР, 1941). Ее герой Никита Моргунок не только наблюдает во время своих странствий картину «великого перелома», но и сам воплощает драму расставания с прежними надеждами и иллюзиями. В стиле поэмы своеобразно преломились символика и гиперболизм сказки; ее язык богат образами, идущими от восприятия мира крестьянином. В лирике 30-х гг. (сборники «Сельская хроника», 1939; «Загорье», 1941, и др.) Т. стремился уловить изменения в характерах людей колхозной деревни, выразить владевшие ими чувства. Участие в советско-финляндской войне 1939-40 в качестве корреспондента военной печати подготовило обращение Т. к теме советского воина: цикл стихов «В снегах Финляндии» (1939-40), прозаические записи «С Карельского перешейка» (опубликованы 1969). Во время Великой Отечественной войны 1941-45 Т. работал во фронтовых газетах, публикуя в них стихи («Фронтовая хроника») и очерки. В поэме «Василий Теркин (Книга про бойца)» (1941-45; Государственная премия СССР. 1946) фольклорная фигура бойкого, бывалого солдата претворена в эпически емкий образ, воплотивший глубину, значительность, многообразие мыслей и чувств так называемых рядовых, простых людей военного времени. Богатству натуры героя отвечает гибкость избранного поэтом жанра; картины, исполненные огромного трагизма, перемежаются проникновенными лирическими отступлениями или лукавой, сердечной шуткой. «Это поистине редкая книга, - писал И.А. Бунин. - Какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный солдатский язык - ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова!» («Литературный Смоленск», 1956, книга 15, с. 325-26). Ярко выразившая нравственные идеалы народа, книга получила всенародную известность, вызвала многочисленные подражания, стихотворные «продолжения».
В послевоенные годы Т. все глубже и разностороннее осмысливает исторические судьбы народа, «мир большой и трудный». В поэме «Дом у дорога» (1946; Государственная премия СССР, 1947) с огромной трагической силой изображена судьба солдата и его семьи, угнанной в Германию. Образ Анны, картины ее горького материнства на чужбине достигают большой силы обобщения, символизируя непобедимость жизни в ее борьбе с насилием, смертью. Осознанию всей меры жертв и подвигов народа посвящены и многим из послевоенных стихотворений Т.: «Я убит подо Ржевом», «В тот день, когда окончилась война» и др. Широким по охвату лирико-публицистических произведений явилась поэма Т. «За далью - даль» (1953-60; Ленинская премия, 1961), где путевой дневник перерастает в страстную исповедь сына века. Книга Т. многосторонне и многокрасочно отразила общественное умонастроение 50-х гг. Стремясь рельефно показать современный облик народа, Т. искусно чередует «общие» и «крупные» планы; так, рядом с главами о больших событиях и переменах в жизни страны («На Ангаре», «Так это было») стоят главы «Друг детства» и «Москва в пути» - рассказы о судьбах отдельных людей, каждый из которых - частичка народа, великого потока истории. Но основную «партию» в книге ведет сам автор, который поверяет читателю волнующие его мысли и чувства. В сатирической поэме «Теркин на том свете» (1963), встреченной разноречивыми, в том числе отрицательными, откликами печати, по словам самого автора представлены «... в сатирических красках те черты нашей действительности - косность, бюрократизм, формализм, - которые мешают нашему продвижению вперед...». Приемами лирической летописи, с большой глубиной и драматической силой запечатлевшей перемены в жизни народа, вечный и всегда по-новому осмысливаемый круговорот природы и многообразные состояния человеческой души, характеризуются сборники «Стихи из записной книжки» (1961) и «Из лирики этих лет. 1959-1967» (1967; Государственная премия СССР, 1971), цикл «Из новых стихотворений» («Новый мир», 1969, №1). Напряженные раздумья о жизни, времени, людях характерны и для прозы Т. (книга «Родина и чужбина», 1947; рассказ «Печники», 1958, и др.); в ней особенно отчетливо выступает свойственная Т. обостренность восприятия действительности в мозаичности и нередко противоречивости ее проявлений. Вдумчивым критиком, верным традициям классической литературы, проявил себя Т. в книге «Статьи и заметки о литературе» (1961), «Поэзия Михаила Исаковского» (1969), в статьях о творчестве С.Я. Маршака, И.А. Бунина, в речи о Пушкине, в выступлениях на 21-м и 22-м съездах партии, на 3-м съезде советских писателей.
Народность и доступность поэзии Т., правдиво и страстно запечатлевшей многие ключевые события народной истории, достигаются богатыми и разнообразными художественными средствами. Простой народный слог органически сплавлен в поэзии Т. с высокой языковой культурой, идущей от традиций А.С. Пушкина и Н.А. Некрасова, лучших достижений русской прозы 19-20 вв. Реалистическая четкость образа, интонационная гибкость, богатство и смелое варьирование строфического построения стихов, умело и с тонким чувством меры применяемая звукопись - все это сочетается в стихах Т. экономно и гармонично, делая его поэзию одним из самых выдающихся явлений советской литературы. Произведения Т. переведены на многие языки народов СССР и иностранные языки. Глубокий след оставила интенсивная общественно-литературная деятельность Т., являвшаяся прямым продолжением его художественного творчества. Главный редактор журнала «Новый мир» (1950-54 и 1958-70), секретарь правления СП СССР (1950-54 и 1959-71), вице-президент Европейского сообщества писателей (1963-68). Депутат Верховного Совета РСФСР 2, 3, 5, 6-го созывов. На 19-м съезде КПСС (1952) избран членом Центральной ревизионной комиссии КПСС, на 22-м съезде (1961) - кандидат в члены ЦК КПСС. Награжден 3 орденами Ленина, 4 др. орденами, а также медалями.